Боярсков на "Эхо Москвы" 21.07.2007 г.

[Erlang]

Радиостанция «Эхо Москвы»: Интервью, 21.07.2007

http://echo.msk.ru/interview/53428/index.phtml

Ведущие: Алексей Венедиктов

Гости: Борис Боярсков - глава Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия

21.07.2007

А. ВЕНЕДИКТОВ: 18 часов 14 минут в Москве. Всем добрый вечер. В этот субботний вечер у нас в гостях Борис Боярсков в новой своей должности, теперь Россвязьохранкультура.

Б. БОЯРСКОВ: Да, трудно запомнить это наименование.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Надо какое-то придумать сокращение – Россвязьохранкультура. Эта программа называется «Проверка слуха», поэтому начну со слуха. «Исторические памятники в частные руки надо отдавать бесплатно». Это заголовок в «Независимой газете». Борис Антонович, объясняйтесь с народом.

Б. БОЯРСКОВ: Несомненно, памятники при их передаче в частные руки пойдут не бесплатно. Но их состояние таково, что для многих объектов культурного наследия восстановление их будет дорогим делом и, безусловно, связано с большим количеством обременений, поэтому не исключаю, что будут и такие случаи, когда комиссии – а не сомневаюсь, что это пойдет по конкурсным процедурам, по аукционным процедурам – примут решение действительно с учетом обременения по восстановлению памятников передать их бесплатно в частные руки.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, мы знаем примеры, когда, скажем, в ГДР, помните, была приватизация за одну марку символическая крупных предприятий.

Б. БОЯРСКОВ: Совершенно верно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Давайте мы немножко поговорим о вот этих исторических памятниках и, если можно, немного статистики. Их много? В каком они состоянии? Что ваше ведомство, проверяя их состояние, может сказать?

Б. БОЯРСКОВ: Ну, в целом у нас в России около 90 тысяч памятников федерального и регионального значения. Половину из них мы отнесем к федеральным, из оставшейся части еще около 25 тысяч памятники археологии. Таким образом на комплексы архитектурные, монастырские комплексы, усадьбы, здания останется около 25 тысяч штук.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это и федеральные, и региональные?

Б. БОЯРСКОВ: Это я говорю только о федеральных памятниках.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И если в целом судить об их состоянии?

Б. БОЯРСКОВ: Ну, все и так это знают достаточно хорошо – состояние неудовлетворительное в целом и зависит это, конечно, от тех средств, которые выделяет государство на эти цели – по оценке Министерства культуры, примерно 15% от необходимого.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Какие пути решения вопроса сохранения действительно усадеб, старых памятников истории и архитектуры?

Б. БОЯРСКОВ: Опыт наших проверок однозначно показывает, что памятники приходят в нормальное состояние тогда, когда у них появляется хозяин – хозяин состоятельный, желающий соблюдать требования реставрационные при проведении этих памятников в порядок, и ответственно относящийся к этому объекту.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот такое непростое мнение высказывает Борис Боярсков. Я напомню наш телефон прямого эфира. Безусловно, мы будем принимать ваши звонки по этому вопросу по телефону 363-36-59. Речь идет о том, что принят новый закон, который вступит в силу, как я понимаю, с 1 января 2008 года о возможной приватизации.

Б. БОЯРСКОВ: Нет, это дополнение к 73-му федеральному закону, принят он 29 декабря прошлого года, о передаче дополнительных полномочий в регионы, в том числе по вопросам охраны культурного наследия. Этим законом действительно снимается мораторий с приватизации объектов культурного наследия, однако процедуры, которые должны предшествовать этой приватизации, на сегодняшний день не определены, и это совершенно не означает, что с 1 января начнется процесс массовой приватизации памятников, потому что каждый такой акт должен сопровождаться обязательным заключением охранных обязательств по этому…

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть ваших структур?

Б. БОЯРСКОВ: Вообще, охранные обязательства обязаны заключать субъекты федерации, и по федеральным памятникам их должны согласовывать мы. Необходимо установить охранные зоны вокруг памятников, а это отдельная беда и в связи с этим территории, находящиеся в непосредственной близости от памятников, заповедников, она часто подвергается хозяйственному нашествию, и, в-третьих, должен быть определен регламент доступа граждан к этим памятникам, потому что законом предусмотрено, что, по установленному регламенту, каждый гражданин имеет право ознакомиться с основными историко-культурными ценностями того или иного объекта культурного наследия.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кто должен выпускать вот эти регламенты?

Б. БОЯРСКОВ: Все вопросы, связанные с нормативно-правовым регулированием сферы культуры за Министерством культуры. После создания нашей службы часть вопросов, связанных непосредственно с охраной культурного наследия, а это часть 73-го закона, будет регулироваться нами, и мы определили, как разграничиваем эту сферу, какие подзаконные акты, постановления правительства, которые будут являться продолжением 73-го федерального закона, должны писать мы, какие – Министерство культуры. Так что эту работу мы проводим так или иначе все равно вместе и это будет способствовать принятию таких сбалансированных решений по этим актам.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А какой календарь, Борис Антонович? То есть вы должны до конца года? Или вы не ставите срока выпустить весь пакет актов, которые дадут старт приватизации исторических памятников архитектуры и культуры?

Б. БОЯРСКОВ: Нет, правительство составляет план законопроектной деятельности на год, и на сегодняшний день у нас имеется поручение представить свои предложения по срокам, потому что мы знаем – сроки изготовления этих документов неоднократно нарушались в предыдущее время, а сейчас они не в высокой степени готовности именно из-за принятия 258-го закона, то есть с каждым годом вносятся изменения и за этими изменениями не успевает быть принят тот или иной нормативный акт. Я думаю, что еще месяцев восемь нам потребуется на доработку этих документов основных.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И когда этот документ будет выпущен, как вам видится, может быть даже не с юридической, а с практической, что может наблюдать общественность, вот существует некая усадьба XVIII века, предположим, в плохом состоянии, по какой-то процедуре Министерство культуры или ваше управление – Россвязьохранкультуры, дает добро. Что это? Приходят люди с деньгами и говорят «мы хотим». Дальше что происходит? Вот, расскажите.

Б. БОЯРСКОВ: Алексей Алексеевич, должен вас огорчить. К счастью для меня самого мы к имущественным вопросам по своему положению отношения не имеем. Нам все равно, кто будет собственником тех или иных памятников, лишь бы он выполнял свои обязательства по их сохранению. Министерство культуры тоже к этому отношение имеет постольку поскольку. А основной собственник федерального имущества – Росимущество, именно оно устанавливает правила использования государственного имущества, выставления его на торги, имеется четкий порядок проведения конкурсных процедур и аукционных процедур по этому поводу, и этих процедур не должен миновать ни один объект культурного наследия, потому что я хорошо понимаю, что в сознании многих наших граждан, столкнувшихся с приватизацией 90-х годов, мы с вами хорошо помним этот процесс, само слово «приватизация» и возможность манипулирования и государственной собственностью сливается воедино. И наша задача в том, чтобы начать эти процессы с тех памятников, которые находятся в самом худшем состоянии, в аварийном, в то время как я и вы догадываетесь, интересы бизнес-структур будут заключаться в том, чтобы взять лучшее, расположенное в центрах исторических городов, а об остальном забыть. Поэтому программа, которая должна быть разработана по выставлению на торги этих памятников, она должна начаться с обратного процесса – те памятники, которые на сегодняшний день находятся в собственности государственных учреждений, тех или иных организаций и приносят доход для государства от своей эксплуатации, даже в результате того, что там размещаются государственные структуры, они не платят арендную плату, эти памятники не должны выставляться на аукционы или должны быть выставлены в последнюю очередь вслед за приватизацией этих предприятий.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Скажите, пожалуйста, а вот примеры критического состояния? Вы, наверное, хорошо знаете и Москву, и Петербург, и, естественно, среднюю Россию, где очень много усадеб, вот что уже критически? Можете привести пример хотя бы, чтобы слушатели понимали, почему нужно выставлять на приватизацию памятники истории и архитектуры, часть из них.

Б. БОЯРСКОВ: Ну, замечательные памятники находятся в Костромской области – Галич, Солигалич, сама Кострома. В этих городах были случаи, когда памятники просто разрушались, ну, падала колокольня в результате того, что очень долго искались средства и готовились проекты на их изготовление.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А у города, в смысле у области нет средств?

Б. БОЯРСКОВ: Конечно, нет. Реставрационный процесс существенно отличается от строительного, понимаете, он сопровождается очень серьезным изучением. Процедура согласования, в том числе с нашей службой, достаточно сложна, так или иначе она связана с экспертизой и деятельностью различных общественных советов. С одной стороны, это хорошо, а с другой – сильно удлиняет процесс согласования. Именно по этой причине мы и вынесли вопрос о передаче полномочий по согласованию, в том числе и объектов культурного наследия, в субъекты федерации с тем, чтобы сократить этот процесс. И, естественно, будет создан специальный перечень особо ценных объектов культурного наследия, по которому вопросы согласования проектов и надзор за проведением этих работ все равно останется за нашей службой, за федеральным органом власти. Ну, мы понимаем, что это те объекты, которые составляют часть российской истории в целом и всемирной истории.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В связи с этим, вот я вижу, пришло СМС: «А что случилось с памятником Пушкину?»,- спрашивает Миша из Москвы. Вы разбирались с этим, я знаю.

Б. БОЯРСКОВ: Да не разбирались мы с этим, понимаете…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, как не разбирались? Разбирались. Борис Антонович, разбирались.

Б. БОЯРСКОВ: Вопрос настолько незначителен… Хорошо, что он вытаскивается средствами массовой информации…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Слушатель. Пожалуйста, могу даже телефон его дать.

Б. БОЯРСКОВ: …как бы на всеобщее обсуждение. Он показывает, что да, власти действительно не имеют возможности и не выполняют обязанности по систематическому обследованию памятников наших.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А что, просто исчезло, а через полгода обнаружилось?

Б. БОЯРСКОВ: Ну, не единственный это случай.

А. ВЕНЕДИКТОВ: «Борис Антонович, - спрашивает Василий из Москвы, - а какова судьба дома Пашкова?».

Б. БОЯРСКОВ: Он будет использован для размещения там библиотеки. Его реставрация заканчивается, если не ошибаюсь, в этом году, и как и планировалось, скоро там откроются читальные залы. Очень хорошее увеличение площадей для библиотеки.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я напоминаю, что у нас в гостях Борис Антонович Боярсков, руководитель Россвязьохранкультуры, и чтобы до новостей успеть еще поговорить о памятниках, Борис Антонович, смотрите, есть опыт в нашей стране – некоторые памятники уже передавались в аренду, некоторые усадьбы передавались в аренду; одни были приведены в порядок, вы проводили проверки, другие сгорали. Вот какова должна быть ответственность людей, которые, получив уже приватизированный памятник, не смогут его сохранить?

Б. БОЯРСКОВ: Вплоть до изъятия этого памятника из собственности у таких людей, что было, собственно, в Николо-Урюпино, и уголовная ответственность за нанесенный ущерб, финансовая ответственность.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Даже если этот памятник им принадлежит? Если они его приватизировали?

Б. БОЯРСКОВ: Конечно, конечно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это очень важно, чтобы наши слушатели это поняли.

Б. БОЯРСКОВ: Есть примеры того на сегодняшний день. Мы знаем, на Большом Харитоньевском мы дворец Юсупова, помните, в прошлом году интересные репортажи были в средствах массовой информации после наших проведенных проверок. Интересный эффект от них. Вы знаете, не далее как позавчера я был в этом дворце вновь уже по результатам проведенных изменений в реставрационных работах. Так вот, после проведенных проверок организация «БАМО» сняла своих подрядчиков, а там были случайные, по сути, рабочие неквалифицированные. Один из лучших коллективов России «Спецпроектреставрация» пригласили для продолжения работ и на очень высоком реставрационном уровне, я думаю, что по иным расценкам, конечно… То есть эта работа стоила для пользователя этого памятника совершенно иных средств, но совершенно иного качества и работа. Вы знаете, очень высокого качества.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, значит, полезно оказалось.

Б. БОЯРСКОВ: Да, очень полезная проверка. Мы посмотрели, как восстанавливаются сейчас керамические печи, как росписи на стенах проводятся. Исключительно высококлассными специалистами. Это художественная работа, которая соответствует уровню самого памятника. И тем не менее Росимущество сейчас в Арбитражном суде ставит вопрос об изъятии у собственника, у «БАМО», этого дворца.

А. ВЕНЕДИКТОВ: За то, что был нанесен ущерб некачественной реставрацией?

Б. БОЯРСКОВ: Не только поэтому. Это повод. Причина, как нам кажется, в тех имущественных решениях, которые приняла Сельскохозяйственная академия с этим памятником после того, как он был передан указом Бориса Николаевича Ельцина этой Академии.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Еще один важный вопрос. Я дважды за последние две недели был в Петербурге, там не утихают страсти по поводу строительства башни «Газпрома». Не стану скрывать, что это обсуждал и на улице, и с губернатором, с Валентиной Ивановной Матвиенко. Скажите, пожалуйста, вот поскольку люди говорят о том, что это нарушает исторический архитектурный облик вашего города, Россвязьохранкультуры может иметь к этому какое-то отношение? Вот даже юридически исследовать этот вопрос, охранять этот облик?

Б. БОЯРСКОВ: Одно дело – гражданская позиция и личное мнение каждого по этому поводу…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я пытаюсь разделить.

Б. БОЯРСКОВ: Другое дело – компетенция того или иного органа по этому вопросу. Это не сфера нашего ведения, потому что пятно, предполагаемое для застройки, находится за границами исторической части города. Это вопрос градостроения, архитектуры. Есть регламенты по высотному регулированию в этой сфере и они, с нашей точки зрения, должны соблюдаться. Напоминаю, 48 метров в этом месте.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Именно в этом месте?

Б. БОЯРСКОВ: Да. Есть желание людей изменить этот регламент.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А кто его меняет?

Б. БОЯРСКОВ: Это архитектурные комитеты, которые занимаются градостроительной деятельностью, правительства Санкт-Петербурга. Срасти по этому поводу не утихают, но думаем, что такое неравнодушное отношение, оно позволит принять уравновешенное решение по этому поводу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но если, предположим, мы еще не имеем решения ЮНЕСКО официального, насколько я понимаю, но если, предположим, ЮНЕСКО или, как отдельные деятели ЮНЕСКО, говорят, что это нарушает архитектурный облик города, вот здесь ваша организация, Россвязьохранкультуры, она должна это как-то регулировать или нет?

Б. БОЯРСКОВ: Вы знаете, ЮНЕСКО нам в этом плане не указ. Точно такая же проблема сегодня решается в Лондоне. Там тоже строится за Тауэром высотное здание. Прошли большие дебаты по этому поводу и, кстати сказать, принято решение о строительстве этого здания.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть в данном случае ЮНЕСКО высказывает только мнение?

Б. БОЯРСКОВ: Нет, оно может снять город с памятников всемирного культурного наследия в связи с тем, что таким образом, по мнению ЮНЕСКО, может быть искажен исторический облик города, и это действительно будет серьезным ущербом для имиджа города, и для российского имиджа в целом, но надо дождаться этого решения.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я напоминаю, что у нас в эфире Борис Боярсков, сразу после новостей мы продолжим, напомню, что телефон прямого эфира 363-36-59.

НОВОСТИ

А. ВЕНЕДИКТОВ: Борис Боярсков у нас в студии. Кстати, вот я хотел бы сейчас продолжить про приватизацию памятников, но вот история в Саранске, вам что-то известно про это?

Б. БОЯРСКОВ: Нет, неизвестно. И я вам скажу, не самый лучший способ решать вопросы защиты того или иного лица на улице. Для этого есть апелляционные и кассационные инстанции, и срок сам по себе, я не в курсе этой ситуации, таков, что для этого нужны серьезные основания.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, мне кажется просто, может быть, учитывая, что это главный редактор газеты, ваше ведомство посмотрит, что там случилось, Борис Антонович.

Б. БОЯРСКОВ: Ну, вы знаете, мы посмотрим по этому поводу материалы, естественно, но это материалы уголовного дела.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, посмотреть можно же, это же все-таки главный редактор.

Б. БОЯРСКОВ: Ну, главный редактор. У нас и случаи смерти тех или иных журналистов иногда пытались связать с их профессиональной деятельностью, а, как выяснялось, это ничего общего и не имело.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но бывает так, бывает эдак, поэтому просто надо…

Б. БОЯРСКОВ: Кстати, мы достаточно хорошо контактируем с правозащитными организациями и Союзом журналистов. Конечно, подобного рода случаи при обращении к нам, они не остаются без внимания.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Борис Боярсков у нас в студии, мы говорим о памятниках. Наш телефон 363-36-59. Если у вас есть вопросы, только обязательно представляйтесь, поскольку я вижу, звонят из разных городов. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

Б. БОЯРСКОВ: Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ: Евгений, Москва. Скажите, пожалуйста, когда прекратится это издевательство насчет 25-летней реставрации музея-усадьбы «Архангельское»? Храм Христа Спасителя за несколько лет построили, Константиновский дворец, Царицыно – все очень быстро.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Что в Архангельском, да, Евгений?

СЛУШАТЕЛЬ: Что в Архангельском, потому что ведь дом сам быстро сделать, там главное – экспозиция, она 25 лет закрыта, ценнейшая коллекция.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Понятно. Спасибо за вопрос, Евгений.

Б. БОЯРСКОВ: Конечно, решение проблемы реставрации зависит от количества средств, которые выделяются на эти цели, а много, действительно, памятников, которые десятилетиями восстанавливаются, реставрационный процесс сложный, требует кропотливой работы. Вообще хорошо, когда памятники восстанавливаются постоянно, то есть сопровождается и жизнь работой реставраторов. Ну, у музея-заповедника непростая ситуация финансовая.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А сейчас находится в чьей собственности Архангельское? Это федеральный?

Б. БОЯРСКОВ: Это государственный музей-заповедник. Федеральный.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, закончился ли разговор между федералами и москвичами, между правительством Москвы и Роскомимуществом, наконец-то, с памятниками разобрались или еще не до конца?

Б. БОЯРСКОВ: Насколько мне известно, не до конца.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот тоже многое зависит от того, кому принадлежит. Слушаем следующий звонок. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

Б. БОЯРСКОВ: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Игорь Фролов. Я из Москвы. Я бы хотел спросить у Бориса Антоновича насчет здания Военторга на Воздвиженке. Мне можно продолжать?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, конечно. А что случилось?

СЛУШАТЕЛЬ: Я проезжал мимо здания Военторга бывшего на Воздвиженке, увидел, что это здание практически полностью снесено. Как я понимаю, оно относится к памятникам архитектуры федерального значения, я бы хотел знать, как относится Борис Антонович к тому, что от здания практически ничего не осталось?

Б. БОЯРСКОВ: Если не ошибаюсь, вопрос его реконструкции решался года четыре назад…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это правда.

Б. БОЯРСКОВ: И его судьба была решена таким образом именно потому, что он относится к памятникам регионального, а не федерального значения.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть московский?

Б. БОЯРСКОВ: Да.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Борис Антонович, а как вы относитесь к тому, что, вот, действительно, я продолжу вопрос нашего слушателя, иногда сносят здание, а потом занимаются реконструкцией, то есть восстанавливают фасад новоделом, ну, один в один, в лучшем случае, а внутри все, естественно, по-другому?

Б. БОЯРСКОВ: Это уже не памятник.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это уже не памятник.

Б. БОЯРСКОВ: И к реставрации не имеет никакого отношения. К сожалению, приходится сталкиваться со случаями, как на Оружейном, когда остатки здания сносили именно потому, что воссоздать новое гораздо дешевле, чем сохранить старое.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Следующий телефонный звонок. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я Игорь из Москвы. Если можно, вопрос немного в другую тему, но очень актуально. Буквально несколько дней назад Росохранкультуры начал регулировать отрасль связи и провел на Дальнем Востоке несколько конкурсов по выдаче частот для сотовой связи. В итоге оказались скандальными компании выигравшие. Они до сих пор не были известны на рынке. И некоторые даже собираются подавать в суд. Как вы можете такие странные итоги прокомментировать в ваших конкурсах по частотам для связи?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Понятно, спасибо большое. Сменили тему называется.

Б. БОЯРСКОВ: Да, несколько неожиданно. Но, конечно, мы ответим на ваши вопросы. Дело в том, что для нас принципиально важно было продолжать проведение этих конкурсов по тем условиям, которые были сформулированы еще до произведения вот этой…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Структуры.

Б. БОЯРСКОВ: Да, реформирования наших органов, поэтому критерии мы не меняли. Они, насколько мне известно, нацелены были на то, чтобы создать некие преференции для региональных вещателей в отличие от тех гигантов, которые сейчас работают на рынке. Результаты двух конкурсов нас действительно удивили. Мы поняли, что критерии, выбранные для этих конкурсов, обеспечивают победу не самым сильным игрокам. У нас есть некий план действий и мы его обнародуем через некоторое время. Но конкурсы в августе месяце, тоже запланированные по этой теме, пройдут на прежних условиях.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть правильно я понимаю, что вы готовитесь корректировать в дальнейшем условия конкурса?

Б. БОЯРСКОВ: Да, таково и мнение членов комиссии, которая подводила результаты конкурсов. Там балльная система оценок и шкала критериев такова, что победитель на самом деле не самый сильный появляется по результатам, что не устраивает ни членов этой конкурсной комиссии, ни нас.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть корректировка будет в течение года?

Б. БОЯРСКОВ: Да, жалобы обоснованны, и если они поступят, если будут судебные решения по этому поводу, мы их учтем. Думаю, что каждый вправе себя защищать. А изменения – абсолютно точно, это очень актуальная для нас тема, нервотрепки очень много по этому поводу, и мы сделаем выводы из этого.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо. Следующий звонок. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Николай. Из Перми. Что вы знаете о сносе Средних торговых рядов архитектора Клейна по адресу Красная площадь, дом 5.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В Перми?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, в Москве.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это я пошутил, извините.

СЛУШАТЕЛЬ: А в Перми, вы знаете, у нас есть, у пермских правозащитников, претензии по действительно сносу памятников истории и архитектуры по улице Ленина и замены их на новодел. Кроме того, были снесены Александровские подвалы, винные погреба на улице Газеты «Звезда». Это тоже памятник архитектуры. В результате выстроено новое высотное здание. От ЦОП – это Центр охраны памятников архитектуры – проводил экспертизу…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так, все, подождите.

Б. БОЯРСКОВ: Ну, нам, конечно, было бы очень интересно знать о том, как вы взаимодействуете с органами охраны памятников самого Пермского края, Пермской области, для того, чтобы мы с ними выстраивали свои отношения достаточно принципиально по этим вопросам. Ну а по Красной площади мы опять упираемся в вопросы экспертизы, и те подвалы, которые там подвергаются сейчас реконструкции, они не значатся в числе охранных обязательств по этим памятникам.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот интересно, как в Перми интересует Москва в том числе. Еще один звонок, потом дальше пойдем. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Евгений. Я из Подмосковья, из Балашихи. У меня общий вопрос. Я хотел бы спросить главу ведомства. Вот он говорит о том, что необходимо передавать разрушенные памятники в частные руки, а кто-нибудь виноват в том, что эти памятники разрушены, и кто-нибудь привлечен к какой-то ответственности за халатные свои действия или за бездействие зачастую? Спасибо огромное.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Понятно. Спасибо.

Б. БОЯРСКОВ: О таких случаях мне неизвестно именно потому, что ответственных-то нет, когда такая коллегиальная система принятия решений, отсутствует собственник у этих зданий, а собственник – государство в целом, и спросить на самом деле не с кого.

А. ВЕНЕДИКТОВ: «Какая судьба Петродворца в районе метро «Динамо», бывшая Академия Жуковского?», - спрашивает Игорь.

Б. БОЯРСКОВ: Ну, надеюсь, что счастливая. Мне ничего неизвестно по этому поводу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Ну, выглядит-то он хорошо, я недавно проезжал. Я не знаю, что там внутри.

Б. БОЯРСКОВ: А, я понял, Путевой дворец вы имеете в виду. Да, там есть проблемы, связанные с завершением реконструкции и попыткой создания там новых объектов обслуживания, но после вмешательства в это дело правительства Москвы совместно с нами, изменилось отношение к реставрации. Здание, конечно, в очень хорошем состоянии будет по завершении этих работ, и мы вскоре его увидим.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Наталья из Москвы. По-моему, очень содержательно спрашивает: «Под некоторыми историческими зданиями, усадьбами земля «золотая». Что будет с этой землей, если, предположим, идет приватизация памятника?

Б. БОЯРСКОВ: У каждого памятника имеется сопутствующих два элемента: территория памятника и охранная зона памятника. Поэтому каждое здание должно сопровождаться кадастровыми документами на прилегающую к нему землю. Каковы размеры этой охранной зоны, такова будет возможность вмешательства или невмешательства в окружающую этот памятник среду. С нашей точки зрения, исключительно важный момент – установление охранных зон. Лежит он на сегодняшний день на субъекте федерации. Очень неохотно идут на их определение органы власти субъектов федерации.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Земля «золотая», как сказала Наталья.

Б. БОЯРСКОВ: Земля «золотая», да. И поэтому каждый раз возникает много судебных процессов, когда начинается там хозяйственная деятельность. Ну, мы однозначно стоим на том, чтобы исторический облик и ландшафты вокруг этих памятников сохранялся.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Поскольку затронули вопрос частот, я хотел бы вас спросить о будущем канала «Спорт», потому что известно, что «Спорт» на 4-й кнопке или 6-й кнопке федеральной вещает сомнительно, не на основе конкурса получив эту частоту. Но вот сейчас истекает срок лицензии у структур Олега Дерипаски, который владеет. В мае истек, по-моему, этот срок. Что будет дальше с каналом «Спорт»?

Б. БОЯРСКОВ: Ну, дело в том, что лицензиат не выходил с предложением пролонгировать эту лицензию и мы ее аннулировали.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не «Спорту», а МНВК?

Б. БОЯРСКОВ: «Медиа-Социуму», так называется этот лицензиат, и я не знаю, связан ли он со структурами Дерипаски или нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это я сказал. Связан-связан.

Б. БОЯРСКОВ: Подозреваем, но не знаем. Не буду говорить об этом. Они не выходили с предложением о пролонгации этой лицензии. Пул частот будет дополнен новыми и выставлен на конкурс, если не ошибаюсь, в сентябре месяце с концепцией «спортивное вещание». Всех желающих организовать спортивное вещание мы, конечно, приглашаем к участию в этом конкурсе, хотя…

А. ВЕНЕДИКТОВ: И эта частота тоже, на которой вещает «Спорт», будет выставлена на конкурс?

Б. БОЯРСКОВ: Совершенно верно. Да, все частоты, на которых организовывал «Медиа-Социум» вещание спорта по стране, будут выставлены на конкурс. И мы рассчитываем, что, конечно, ВГТРК примет участие в этом конкурсе, соответственно, вы можете уже делать выводы о том, каковы шансы других участников по этому поводу. Но это шанс привести в законное поле деятельность ВГТРК и вещание этого очень популярного, особенно в регионах, канала.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В регионах очень популярен «Спорт»?

Б. БОЯРСКОВ: Очень популярен. К нам очень много обращений из южных республик с требованием организовать вещание «Спорта», потому что футбол любят везде, и равнодушных к вещанию этого канала нет.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Борис Антонович, а насколько оправдывает себя выставление на конкурс частот вот такими пулами, как это было «5-й канал» и вот сейчас «Спорт»?

Б. БОЯРСКОВ: Ну, может быть, это наше нововведение…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, поэтому я спросил, насколько это оправдано.

Б. БОЯРСКОВ: Алексей Алексеевич, если бы мы выставляли эти частоты по одному городу, вы представляете, как бы долго развивалось у нас вещание «Культуры», «Спорта», других каналов, «Рен-ТВ», «5-й канал», вы помните, победителем у нас был, «ТВЦ». А ведь многие каналы готовы сами разработать частоты и инициировать конкурс. Да, они понимают, что они все-таки несут риски, возможные поражения в этом конкурсе, но они выходят с этими предложениями, мы их поддерживаем.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Детское вещание давайте затронем. Вот сейчас довольно громко вышел такой канал «2х2», как вы знаете, где идут анимации, мультипликации. Ну, он не совсем детский, но и детский тоже. Планируете ли вы тоже каким-то таким пучком, кустом, я не знаю, пулом поставить на конкурс, выставить в принципе какие-нибудь сладкие частоты для того, чтобы вещатели бросились создавать детское вещание?

Б. БОЯРСКОВ: Такие планы у нас есть.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но это уже длится долго, разговор об этом.

Б. БОЯРСКОВ: Нет, мы с вами увидели детские каналы – «Теленяню» на 1-м канале, он уже идет в пакете НТВ+. В июне зарегистрирован «Бибигон», это новая редакция ВГТРК, тоже детского вещания. Вы сказали о «2х2». Были региональные инициативы. Чувствуется, что тема на самом деле живая и она побуждает нас к тому, чтобы подготовить к конкурсу именно с тематикой детского вещания.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тоже вот таким кустом?

Б. БОЯРСКОВ: Да, я думаю, что мы это сделаем в октябре.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А вот рекламные ограничения, которые за последнюю свою легислатуру принимает нынешний состав Государственной думы, который довольно сильно ударил по производителям продукции на самом деле, прежде всего телепродукции – я напомню, там и по пиву было ограничение, и по общему количеству, и по детскому вещанию, я к детскому вещанию все – насколько, вы считаете, что вещатели, которые готовят детское вещание, они смогут реально заниматься бизнесом или это будет благотворительностью?

Б. БОЯРСКОВ: Ну, все вещатели хорошо понимают условия, в которых будут работать. Закон не изменится.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Условия меняются. Как раз я ровно про это и спросил.

Б. БОЯРСКОВ: А я вам говорю, что не меняются. Закон не меняется пока, изменений в закон о СМИ нет, изменения в закон о рекламе, мы знаем, тоже не внесены. Они будут, если мы ратифицируем международную конвенцию о трансграничном пространстве…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот-вот, я про это.

Б. БОЯРСКОВ: Ну, когда это будет? Мы ее подписали, а процесс ратификации у многих стран в Европе занимал пять-шесть лет и, несомненно, есть обязанность по приведению нашего законодательства теперь в соответствие с международными нормами, кстати, все равно мы имеем право сами регулировать эту сферу ведения, лишь бы в целом концептуально наше законодательство совпадало с общеевропейским, а на самом деле у нас законодательство достаточно демократичное, чем во многих других странах.

А. ВЕНЕДИКТОВ: По СМИ это безусловно.

Б. БОЯРСКОВ: И после того, как эти изменения появятся, те, кто распространяют рекламу, будут еще более сложные условия для жизни, они будут регулированы количеством минут на каждый час вещания и на каждый блок.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В связи с регулированием я хотел бы понять, знаете, я последний год довольно много ездил по странам СНГ, просто мы брали интервью у президентов, ну и стран Балтии, и каждый раз я натыкался – может быть, это не в вашем ведении – на проблемы с вещанием российских каналов там. И когда я ставил вопрос, мне говорили «а какие каналы вещают у вас - украинский, грузинский, латвийский?». Что вы про это можете сказать?

Б. БОЯРСКОВ: Каждая страна регулирует свое вещание своим законодательством.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть у нас нет в СНГ внутри такого?

Б. БОЯРСКОВ: У нас есть общий канал для стран СНГ телеканал «Мир». Мы его слышали, но вряд ли кто-то его видел. У нас есть передачи стран СНГ в региональных и федеральных блоках. По-моему, только вещание на азербайджанском языке у нас не менее чем в 20-ти различного рода региональных и федеральных каналах участвует, кабели в первую очередь, поскольку аудитория-то не очень велика. Ставить российские каналы в адекватное положение – ну что ж, это право стран СНГ.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, и там ухудшается история.

Б. БОЯРСКОВ: Это вопросы политические, я вам скажу.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы считаете, что это все-таки политический, а не бизнесовый?

Б. БОЯРСКОВ: В первую очередь и несомненно это политические вопросы, они связаны с попытками вытеснить русский язык для русскоязычного населения, которое проживает там. Желающие все равно информацию получат, потому что на спутнике имеются все российские каналы и возможность получить этот сигнал имеется у всех, но в эфире, конечно, положение наших каналов будет осложняться.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И у России нет политических рычагов для того, чтобы сохранять эфир на российские каналы и радиостанции?

Б. БОЯРСКОВ: Только принятием тех актов, которые регулируют отношения между странами.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это межгосударственные соглашения?

Б. БОЯРСКОВ: Межгосударственные соглашения, совершенно верно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Еще одна история. Недавно было объявлено предупреждение или сделано замечание, в данном случае я говорю не юридически, спутниковому каналу НТВ+ за включение в пакет так называемого – я объясню, почему я так говорю – порнографического канала, имеется в виду «Ночной канал», платный отдельный канал. Но я не нашел в российском законодательстве определения порнографии. Объясните подход.

Б. БОЯРСКОВ: Алексей Алексеевич, в этом случае мы объявили предупреждение каналу. Достаточно серьезная мера. Она была вызвана тем, что мы проводим систематически экспертизу материалов, которые на таких каналах проходят, и в данном случае эксперты, а это был один из специализированных центров, однозначно сказали, что они в этих материалах усматривают порнографию, а не эротику. У нас не должно быть сомнений в этом плане. И когда мы говорим о борьбе за нравственность наших телезрителей даже на платных каналах, мы должны понять, что вседозволенность и свобода это разные вещи. При такой оценке экспертами этих материалов мы, конечно, сделали вывод и рады тому, что канал принял правильное решение – он перешел красную черту в передаче этих материалов и снял этот канал. Мне кажется, это совершенно нормальная реакция. А эротический канал в пакете НТВ+ на сегодняшний день существует, это «Русская ночь». Я думаю, что с учетом сделанных предупреждений будет и редакционная политика отрегулирована так, чтобы этот канал работал именно в предусмотренной законом сфере, не давал нам оснований направлять даже на экспертизу эти материалы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Борис Антонович, но поскольку в законодательстве нет определения термина, являетесь ли вы сторонником того, чтобы это было как бы прецедентное право, вот на примере, или все-таки законодатель должен определить разницу между порнографией и эротикой? Вот красная линия, чтобы вещатель, вот я, вещатель, мог соотноситься не с экспертом даже – один эксперт, другой эксперт, а с законом, вот есть закон, я смотрю – красная линия не перейдена. У нас до сих пор этого нет.

Б. БОЯРСКОВ: Конечно, это было бы лучше. Но возможно ли? Ведь у каждого свое представление о дозволенном. В иных странах нет определения вообще порнографии. Есть распространение недопустимой информации, нарушающей моральные устои, и вопросы там решаются проведением социологических обследований о том, как восприняли те или иные образы зрители, и на основании этого принимаются, поверьте мне, более жесткие санкции, связанные с серьезными штрафами, которые наше законодательство на сегодняшний день не позволяет нам делать. А если мы рассматриваем работу телеканалов как бизнес, в первую очередь, а не как политический инструмент, я в этом не сомневаюсь, тут у нас общая должна быть точка зрения, то меры по подобного рода проявлениям должны быть экономическими, а мы их заменяем на сегодняшний день административными. Это не очень удачно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Кстати, у меня к вам вопрос: когда создавалась Россвязьохранкультуры, очень многие боялись, что это возник орган цензуры, который будет отзывать лицензии за то, за се, за пятое. Вот сколько лицензий за, там, три месяца, сколько средств массовой информации вы закрыли, отозвали?

Б. БОЯРСКОВ: Лицензии мы не отзываем, прекращаем их действие достаточно много. В первую очередь потому, что истекает срок их действия…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, давайте за нарушение закона, а не за истечение.

Б. БОЯРСКОВ: Да нет, ну что вы, это единичные случаи. По-моему, в прошлом году таких спорных вариантов было, по-моему, три-четыре.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Всего?

Б. БОЯРСКОВ: Да. И я вам скажу это много. Их не должно быть вообще на самом деле. Но это не массовое как бы явление. Мы не заинтересованы в том, чтобы изымать у кого лицензии, боже упаси, потому что на самом деле мы таким образом снижаем базу налогообложения, подрезая чей-то бизнес. А то, что касается прошедшей реформы, на самом деле полномочия-то органов не изменились. Мы получили возможность комплексно рассматривать вопросы связной и вещательной деятельности в одном регулирующем органе, это то, чего добивались, как вы помните, и Национальная ассоциация телерадиовещателей, из-за чего изучался и международный опыт нами достаточно долго. Мы считаем это хорошим, собственно, я ничего другого и не могу сказать как руководитель этого ведомства, но мы считаем это решение удачным и делаем все для того, чтобы и телезрители, и те кто работают в медиа-сфере, профессиональное сообщество убедились в этом на практике.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Последний вопрос, у нас две минуты. Все-таки Интернет во многом остается «серой зоной» в смысле регулирования. Законодательство такое, не очень понятное, в России. Да не только в России. Вот сейчас во многих странах, я знаю, во Франции, в США, ищут способ, каким образом регулировать – слово «регулировать» плохое – но регулировать Сеть. Вы сторонник чего?

Б. БОЯРСКОВ: Весь мир решает этот вопрос.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И не может решить.

Б. БОЯРСКОВ: И не может решить. Значит, надо решать его не спеша и осторожно, потому что в данном случае свобода нам дороже любых других проявлений. Есть инструмент, который позволяет закрывать сайты, носящие экстремистский характер; есть инструменты, которые мы можем применять к подобного рода источникам информации, тем, которые зарегистрировали себя как СМИ и вошли в регулируемое законом поле нашей деятельности.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Борис Антонович, буквально минута, я, к сожалению, вспомнил об этом в конце – форумы, «живые журналы», то есть дневниковые записи – как к ним относиться?

Б. БОЯРСКОВ: С нашей точки зрения, если это форумы СМИ электронных…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Да не СМИ, просто открыл он и все.

Б. БОЯРСКОВ: Слушайте, это свобода общения. Если там возникают какие-то незаконные вещи, такие как призывы к возбуждению расовой, межнациональной розни, то есть возможность испытать на себе воздействие прокуратуры и других правоохранительных органов.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но не Россвязьохранкультуры?

Б. БОЯРСКОВ: Нет, нет, у нас своя сфера деятельности, связанная только со СМИ.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Спасибо большое. Я напоминаю, что у нас в гостях был Борис Боярсков. Приходите к нам еще, у вас столько много разных направлений.

Б. БОЯРСКОВ: Спасибо большое. Если будет интересно нашим слушателям, обязательно приду. Всего доброго.

А. ВЕНЕДИКТОВ: До свидания.


Copyright © 2004 - 2006 Радиостанция «Эхо Москвы»

Запись: http://echo.msk.ru:34567/att/bcst-53428-snd2.mp3